Миронов В.В. Сказание о признаках Рейнина

Статья - глава из монографии
В.В. Миронова
"Признаки Рейнина. Малые группы".

Так сложилось, что в соционике хорошо развито мифотворчество, что характеризует соционику как молодую, незрелую науку. Это нормальный этап становления любой науки, по ассоциации на память приходят многочисленные мифы средневековых алхимиков. И все же мифотворчеством в соционике окутано буквально все. Любой вопрос, поднятый на обсуждение, буквально за несколько лет обрастает, как средневековый корабль полипами, домыслами, слухами, слушками и молвой. Не исключение и признаки Рейнина. Между тем, как говорится, еще живы свидетели и участники тех событий. Попробуем с их помощью восстановить историю вопроса.

Итак, сказание о признаках Рейнина.

Сейчас за давностью лет уже сложно выделить наиболее значимый момент в тех событиях, которые связаны с появлением признаков. Таковым можно считать выход в свет работы «Социон», в которой Аушра Аугустинавичюте попыталась через модель дать описание признака аристократизм – демократизм, послужившее толчком для дальнейших исследований в этом направлении. Может быть, ответ надо искать раньше, в том, что Григорий Романович окончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института. Именно это обстоятельство позволило произвести теоретический анализ существующих типологических описаний, в том числе типологию Юнга, и рассмотреть ее как математический объект.

Мы будем считать ключевым моментом этой истории приход Григория Рейнина в соционику.

«У меня в Вильнюсе были друзья, и в какой-то момент они мне подсунули книжку Аушры Аугустинавичюте, тогда все книжки были в самиздате. Какая-то такая самиздатовская книжка была, называлась она «Теория интертипных отношений», и больше ничего такого не было. Это был где-то год восьмидесятый, наверно, я ее взял, сказал спасибо, положил в стол. Где-то через полгода я на нее наткнулся, начал читать, и мне очень понравилась идея. Я написал Аушре письмо, она мне ответила, и мы начали переписываться, начали общаться. Потом приехал, началось какое-то обучение, где-то года три я, наверное, у нее учился» .

Григорий Рейнин:

К тому времени (а с момента создания соционики проходит уже пятнадцать лет) вокруг Аушры Аугустинавичюте создается кружок единомышленников, которых идея существования шестнадцати психологических типов чрезвычайно захватывает. Основательница соционики ведет активную переписку со всеми заинтересованными людьми, к ней приезжают люди из других городов Советского Союза. Обучение соционике происходит прямо на квартире в Вильнюсе и на даче в Запишкисе. Это время бурлящих идей и неожиданных озарений.

«Наверное, самый большой курьез состоял в том, что в эти самые что ни на есть застойные времена я встречал людей, которые горели желанием учиться, все время придумывали что-то новое, работали по 20 часов в сутки. На даче у Аушры в Запишкисе я познакомился с Григорием Александровичем Шульманом, Виктором Гуленко, Александрой Диденко, которые приехали из Киева, с Николаем Медведевым из Каунаса, с Вальдасом Рушасом из Вильнюса и многими другими людьми. Всех их по сути объединяло одно – стремление в новому, ненасытный исследовательский рефлекс. Это был мощнейший интеллектуальный и энергетический импульс, который постоянно транслировался Аушрой. Это притягивало и объединяло людей вполне определенного склада. Рождалось, воплощалось что-то качественно новое. Все это чувствовали, хотя никто особо в этом месте не рефлексировал. Соционика рождалась в интеллектуальных муках и радостях ежедневных открытий. Этот процесс захватил и не отпускал многих».

Григорий Рейнин:

Творческий и интеллектуальный подъем у Аугустинавичюте налицо. Одна за другой выходят основополагающие статьи, определившие вектор дальнейшего развития этой научной дисциплины.

1982 год – выходит статья А. Аугустинавичюте «Социон», в которой через блоки модели А делается попытка описать признак «аристократизм-демократизм».

1983 год – выходит статья А. Аугустинавичюте «Дуальная природа человека», в которой кратко описываются признаки «статика-динамика» и «квестимность-деклатимность».

1985 год – выходит статья А. Аугустинавичюте «Теория признаков Рейнина», в которой описываются уже все пары признаков.

Но вернемся в начало восьмидесятых... Стройной теории еще нет. Есть множественные эмпирические наблюдения, есть четыре дихотомии юнговского базиса и непонятный пятый признак, который хорошо различается, но никуда не вписывается. Рейнин начинает искать ответ на вопрос, какова природа этого непонятного признака, и с головой окунается в этот увлекательный процесс; между Ленинградом и Вильнюсом завязывается оживленная переписка.

«Толчком послужила работа Аушры «Дуальная природа человека». В ней был описан признак аристократы-демократы». Вот с него все и началось. Признак, с одной стороны, не порождает новых разбиений и, соответственно, новых типов. С другой стороны, делит социон пополам – на 8 и 8, формально при этом ничем не отличаясь от привычных юнговских признаков. Вот у меня и возникла идея поискать еще. Вдруг еще какие-то такие признаки имеются.

Я сказал Аушре, что странный этот признак, и семантика его понятна. Аушра его нашла, выделила и описала. Я ее спросил: «А больше ты ничего не находила?».

Григорий Рейнин:

Примечательно в этой истории то, что Рейнин в данном мне интервью 2001 года говорит о том, что толчком для дальнейших исследований в направлении дихотомических признаков послужило описание признака «аристократизм-демократизм», опубликованное в работе основоположницы «О дуальной природе человека». Сама Аушра Аугустинавичюте в работе «Теория признаков Рейнина» также пишет: «Ленинградский математик Григорий Рейнин в середине 1984 года составил таблицу парных типальных признаков ИМ. Часть из них: рациональность-иррациональность, экстраверсия-интроверсия, интуиция-сенсорика, логика-этика – были известны уже по К.Г.Юнгу. Три пары: статика–динамика, квестимность-деклатимность, демократизм–аристократизм – описаны мною в «Дуальной природе человека» в 1983 году». [8] Но если мы заглянем в саму работу «Дуальная природа человека», то ни слова не найдем там о таинственном признаке.

Когда я стал восстанавливать «историческую справедливость», Григорий Романович в телефонном разговоре подтвердил первоочередность именно аристократизма-демократизма: «Сначала был признак аристократизм-демократизм, а статика-динамика и квестимность-деклатимность появились уже потом».

Вот такой вот парадокс истории.

А тем временем новые признаки не спешили выдавать свои тайны, нужен был системный подход.

И здесь сыграло роль техническое образование Г. Рейнина. На этом их подходы несколько разошлись. Ученик подошел к вопросу через треугольник паскаля и абелевы группы, а учитель – через свою модель и инь-яньское понимание признаков.

«Месяца два это крутилось. Этот признак имеет отношение к свойствам личности. И математически оказалось, что таких признаков одиннадцать, а всего пятнадцать.

Все это в конце концов и вылилось в работу «Теоретический анализ типологических описаний». Кардинальным моментом во всем этом было осознание того, что множество признаков представляет собой группу, а следовательно, есть прекрасно разработанный математический аппарат для работы с типологическими писаниями».

Григорий Рейнин:

Рейнин доказывает, что в n-факторной типологии количество факторов, с помощью которых можно адекватно описать все множество исследуемых объектов, вычисляется по формуле n-1. В середине 1984 года Григорий Романович набрасывает таблицу из пятнадцати признаков, большая часть которых имеет только индексы, например, Х₈, Х₉ и т.д. Нельзя сказать, что Аугустинавичюте восприняла эту идею с восторгом. Однако интуиция, гениальное прозрение Аушры Аугустинавичюте не дали сбоя и здесь.

« Сначала идея Рейнина мне показалась полуфантастической из-за трудности выявления неизвестных типальных признаков. Но после коллективных поисков и дальнейшего анализа структуры модели А проступили контуры всех признаков, принося с собой и новые теоретические обобщения. В признательность первому их открывателю типальным признакам присвоено название признаков Рейнина. Они станут основой качественно нового теста » [8].

Аушра Аугустинавичюте:

Любопытно то, как и где пришло озарение Григорию Рейнину, что признаков должно быть пятнадцать. Для того чтобы лучше понять этот контраст ситуации, позволю себе маленькую ремарку.

Первая половина восьмидесятых в Советском Союзе – самый пик так называемого «застоя». Огромная армия технической интеллигенции, высокообразованных интеллектуалов изо дня в день ходит в НИИ, чтобы в конце месяца получить 120 рублей. Это по тем временам не очень большие деньги. Никаких перспектив, никакого движения, минимум свободы и максимум стабильности. Занимаясь зачастую неинтересным делом и имея много свободного времени, эти люди придумывали себе интеллектуальные хобби, становившиеся для многих отдушиной и даже второй профессией. Не исключением был и сам Григорий Романович.

«Курьезом, пожалуй, было то, что осознание это пришло ко мне на цементном заводе среди грохота, пыли и вони. Дело было в Сланцах зимой, ночью, и мороз стоял около 30-и градусов. Я тогда занимался теорией топохимических реакций в полидисперсных средах, и время от времени мы выезжали на заводы для проведения различных экспериментов. А через полтора года (в 87-м году) я закончил свои занятия теплофизикой и пошел учиться в университет на психфак».

Григорий Рейнин:

К моменту математического обоснования признаков у А. Аугустинавичюте в общих чертах уже существовало описание модели информационного метаболизма типа. Поэтому дальнейшие изыскания по семантике признаков она проводила с помощью этой модели. Некоторые признаки, как, например, тактика-стратегия, выводились из модели чисто умозрительно. Однако это обстоятельство ни в коей мере не позволяет устанавливать первичность и главенствующую роль модели Аугустинавичюте (далее модели А) над признаками Рейнина.

Трудно сказать, как сложилась бы судьба соционики, если бы Аушра Аугустинавичюте вникла в суть построений ленинградского математика. Совершенно точно можно сказать, что соционика пошла бы по иному пути развития. Но, как мы знаем, история не имеет сослагательного наклонения.

«У Вас по-настоящему «структурное» мышление, если проявляете склонность все сводить к объемным структурам. Я тоже в свое время немного думала об объемных структурах, но только из этого ровным счетом ничего до сих пор не вышло. Не знаю, то, что мне мерещилось, имеет какую-то реальную основу или нет, но только мне хотелось найти какой-то эн-угольник, составленный из мелких эн-угольников, каждый из которых – один из типов ИМ (информационного метаболизма – прим. автора). То есть мне хотелось «угадать» социон в объемной структуре. Возможно, для этого нужно разбираться в математике, чего мне не дано, а возможно, это и совсем невозможно». (Из письма Аугустинавичюте к Рейнину от 02.05.84).

Аушра Аугустинавичюте:

Вся проблема в том, что некоторые вещи, кажущиеся элементарными для людей, окончивших физмат, для всех остальных порой представляются отнюдь не такими простыми.

«И потому, что, возможно, Вы больше меня разбираетесь в физике. А там (имеется в виду статья «Социон» – прим. автора) кое-что следовало бы просто перевести на более грамотный язык.

И потому, что там не все, и есть еще одна простая штука, которую Вам необходимо знать, до того как разбираться в тех закономерностях, которые я не ухватываю. Но вот эту «простую штуку» обычно бывает трудно объяснить. Но Вы, наверное, сразу поймете» (Из письма Аугустинавичюте к Рейнину от 05.05.84).

Аушра Аугустинавичюте:

Привычный порядок признаков тоже, как водится, получился не сразу. Ему мы тоже обязаны Аугустинавичюте. Именно постановка во главу угла дуальных отношений определила сложившийся порядок перечисления признаков Рейнина.

«Все очень хорошо и отлично, только мне не нравится порядок расположения признаков. Высылаю твою же таблицу с другим расположением. Это просто гораздо лучше выглядит. Во-первых, идут различия между дуалами, потом различия диадами, а напоследок – между квадрами. Бог знает, может, еще лучше выглядело бы, если начинать с квадровых» (Из письма Аугустинавичюте к Рейнину от 16.11.84).

Аушра Аугустинавичюте:

Исследовательский интерес неумолимо заставлял двигаться дальше. И уже в следующем году Аушра Аугустинавичюте и Григорий Рейнин проводят свой знаменитый эксперимент в Запишкисе, где пытаются выявить семантику новых признаков. Именно тогда Рейнин впервые в соционике применяет метод обратной задачи для исследования того, что на бумаге выглядит столбиком сухих математических операций для неизвестных с индексами.

«Хотелось поискать их семантику. Как это делалось?

Сначала определялся путем экспертных оценок тип, затем по каждому признаку проводился эксперимент. Была небольшая группа – тридцать человек, там были все типы, но не во все дни.

Я склоняюсь, что признаки врожденные. Брали группы, разделяли по признаку и давали им разные задания и смотрели, чем они будут отличаться. Интересно было посмотреть не только неизвестные, но и известные признаки. Интроверты обращались к субъекту (к себе, к другому), отношениям. Экстраверты обращались к объекту. Для признака интроверсия-экстраверсия обращенность к целому, но для экстраверта целое внутри, а для интроверта – снаружи».

Григорий Рейнин:

Как видно из работы «Теория признаков Рейнина» в редакции 1985 года, наполнение признаков выводилось из модели А, предполагаемых квадровых эффектов и понимания природы инь-янь.

К сожалению ни в работах Рейнина, ни в работах Аугустинавичюте того периода мы не найдем даже краткого описания этого эксперимента, его результатов, наблюдаемых эффектов.

Первые описания дихотомических признаков выйдут из-под пера петербургского мэтра лишь в 2005 году в его книге «Соционика». Однако их тоже вряд ли можно назвать исчерпывающими. Очень краткое описание семантики признаков Григорий Романович дал на организованном мной семинаре в Институте Биологии и Психологии Человека в 2002 году.

«Если смотреть на признак позитивизм-негативизм, можно выявить семантику по отношению к новому. Для негативиста – отвержение, для позитивиста – приятие.

Когда мы взяли аристократов-демократов, группы очень интересно структурировались. У аристократов есть личностное расстояние, говорят по очереди, не перебивают, прослеживается субординация. Демократы все время друг друга перебивают, расстояния ближе, меньше вежливых форм.

Статика-динамика. Эксперимент проходил в имении Аушры в Запишкисе. Было несколько независимых экспертов, которые ходили, наблюдали, записывали. Почему признак стал называться статика-динамика? У статиков возникло ощущение жесткой структуры (психологического пространства). Группа динамиков (давалась тема – придумать стихотворение) напоминала пузырьки шампанского. Предметы падали, ощущение вихря, что-то постоянно находилось в движении.

Хорошо можно наблюдать признак сенсорика-интуиция в группах: кто как рассаживается и пр. Сенсорик – он здесь и сейчас, его физически много, психологически и пр.

Конструктивисты-эмотивисты. На эксперименте не нашли точных различий, но, скорее всего, название получено больше опираясь на модель. Конструктивисты обращаются по поводу (должен быть повод), эмотивисты обращаются эмоционально. Мне кажется, это внешнее проявление, и не самое главное.

Идеоритмики-киновиты, индивидуалисты-общинники, правые-левые² . У одних была больше склонность к индивидуализму, у других – общинность, например Гексли, Габен. На эксперименте у индивидуалистов наблюдался индивидуализм, у общинников возникла эйфория, эмоциональный подъем. Хорошо начинали слышать мысли друг друга, понимать друг друга. Название правые-левые – чисто формальное название по кольцу.

Субъективизм-объективизм – это то, что называется веселые-серьезные? Почему так названы? Просто так выглядело со стороны. Разделились по обращению, одни обращались к описанию мира, у других описание – к картине мира. «Факты -– упрямая вещь» – навевает тоску». «Какое мне дело до ваших фактов, у меня своя картина мира».

Квестимы-деклатимы. Одни -– утверждая, доказывая, другие – вопрошая. Это разделение по готовности к расширению восприятия. Деклатимы более ригидны, квестимы более готовы к перемене взглядов. Деклатимность – это, скорее, консерватизм.

Рациональность-иррациональность. Когда собрали однородную группу, циклотимы – ощущение взлета и падения, все больше становилась амплитуда. По отчетам участников их эмоционально все больше разносило, амплитуда становилась все больше. У рационалов амплитуда стабильная, все интонации ровненькие, ощущение единой некой вибрации, все вышло на плато.

Рассудительность-решительность. Внешне абсолютно одинаково. И те и другие почти сразу прекратили выполнять задание. В чем была одинаковость? По комфортности в группе – самая комфортная группа. Было замечено и теми и другими. Различаются они по сексуальной программе. Одна программа – направленность на партнера, другая – направленность на процесс. Этот признак должен транслироваться на другие ситуации. Семантика выявлена из самоотчетов и интервью.

Тактика-стратегия. Достаточно умозрительно. Идея пришла умозрительно из модели «А».

Беспечные-предусмотрительные. Уступчивые-упрямые. Сказать ничего не могу. Термины Аушрины, скорее, теоретические, чем практические».

Григорий Рейнин:

К сожалению, больше никаких серьезных исследований по признакам Рейнина, о которых было бы достоверно известно, ни Аугустинавичюте, ни Рейниным не проводилось.

В 1986 году Григорий Романович пишет статью «Морфология малых групп», в которой малые соционические группы классифицируются с точки зрения биполярных признаков, а в 1989 году выходит статья «Теоретический анализ типологических описаний личности в психологии», где, наряду с другими наиболее известными типологиями, рассматривается и типология Юнга. Эти две работы фактически закладывают весь математический аппарат, существующий в соционике на сегодняшний день, и становятся платформой для всех исследований Рабочей группы по соционике.

Более того, можно сказать, что эти две работы открывают в соционике совершенно новое направление, в котором и по сей день белых пятен гораздо больше, чем исследователей, пытающихся работать на этом поле.

Наверное, нужно сказать несколько слов о том, что же было дальше.

После эксперимента в Запишкисе до 2001 года никаких системных, методичных и планомерных исследований не ведется. Есть разрозненные наблюдения по отдельным признакам у В. Стратиевской, Е.Филатовой, проскальзывают упоминания у В. Гуленко, есть некоторые наработки у Т. Прокофьевой.

А в Петербурге тем временем в середине 90-х годов один из учеников Аугустинавичюте Сергей Филимонов организует первый институт, в котором официально обучают соционике. Этот институт успел сделать только два выпуска, но подготовил хорошую почву для дальнейшего развития.

В 1998 году на базе петербургского Института Биологии и Психологии Человека (ИБПЧ) Екатерина Мальская организовывает семинары, куда приглашает выступать петербургских социоников. Постепенно из завсегдатаев этих слушаний формируется могучая кучка, ядро которой образуют выпускники института соционики.

Некоторое время, кроме кухонных разговоров за чашкой чая и умных мыслей за сигаретой, эта группа ничего не порождает. Катализатором послужил приезд в 2001 году в Санкт-Петербург Т. Прокофьевой, в ходе которого Татьяна Николаевна в том числе рассказывала и о некоторых признаках Рейнина.

Практически сразу могучая кучка организуется в Рабочую группу по соционике при лаборатории междисциплинарных исследований при ИБПЧ (СПб) (далее РГ) и начинает серию экспериментов по выявлению семантики признаков.

Здесь следует обратить внимание на еще один важный нюанс.

Тогда, в 2001 году, не было никаких методик, кроме диагностики по модели А, если ее можно было назвать методикой. Не было ни возможности альтернативной проверки по признакам Рейнина (эта методика появится лишь спустя два года), ни выверенных и описанных невербальных реакций. Даже семантика информационных аспектов, то, что признавалось всеми социониками как само собой разумеющееся, имела весьма размытый характер и трактовалась в разных соционических школах по-разному, в силу личного понимания каждого соционика, а точнее, полноты осознания конкретного человека (что в соционической терминологии описывается положением аспекта в модели А). Не было и четких критериев того, как определять, на какой позиции должен быть расположен аспект. Эксперименты по выявлению семантики информационных аспектов начнутся только через два года, и потребность их будет обусловлена именно отсутствием внятных критериев, подтверждающих наличие аспекта в блоке ЭГО. Напомню, что единственным и весьма распространенным аргументом при диагностике ТИМ, было высказывание «мне так кажется».

Таким образом, когда Рабочая группа приступила к работе, не было практически никаких инструментов для надежного, гарантированного определения типа информационного метаболизма. Единственным способом, который мог удовлетворить точность диагностики, был метод экспертных оценок. Он заключался в том, что в ходе соционического интервью все эксперты сверялись со своим субъективным ощущением того, можно ли отнести то или иное высказывание к сильному аспекту, и как бы это же высказывание звучало из уст эксперта. Так один за другим выверялись все аспекты, а диагностика шла до тех пор, пока все эксперты не соглашались с типом испытуемого. Разумеется, использовались и «вопросы по болевой», что, конечно, дополнительно фрустрировало человека и не являлось экологичной процедурой.

Вопрос корректной диагностики вообще представляется в этом проекте чрезвычайно важным. По всей видимости, он и послужил ключом к его успеху. Широкая типологическая представленность экспертов (а это весь клуб исследователей – ИЛЭ, ЛИИ, ИЛИ, ЛИЭ, почти весь клуб социалов – СЭИ, СЭЭ, ЭСИ, а также ИЭЭ и СЛИ) позволяла безошибочно определять тип приглашаемых участников эксперимента, что обеспечивало его чистоту. В таком количестве экспертов был и еще один бонус – возможность оперативно проверять возникающие во время мозговых штурмов гипотезы.

Немаловажным фактором, как оказалось позднее, было психологическое образование у нескольких участников проекта. Это позволило грамотно и всесторонне подойти и к вопросу фиксации наблюдаемых реакций, и к вопросу отделения типологических реакций от реакций, связанных с личной историей.

В течение года коллектив исследователей два раза в месяц регулярно собирал фокус группы и накапливал материалы о типологических проявлениях, наблюдаемых при выполнении тестовых заданий.

Это было удивительное время. Время, когда захватывало дух от ошеломительных открытий, и казалось, мир делился на две половинки, как яблоко, разрезанное ножом. Как часто за столом звучали удивленные возгласы: «А что это у вас так?!» – и с некоторым недоверием следовавшее за ним: «Вот это да!»

Результатом этих исследований стала статья «Наполнение признаков Рейнина: результаты практических исследований», которая и стала отправной точкой данной монографии.

Помимо прямого следствия – описания семантики признаков Рейнина, группа исследователей получила и другой, не менее значимый результат этого эксперимента: Существенное улучшение навыка определения типа.

Пришло понимание того, что признаковые реакции наблюдаются независимо от типа, настроения и желания тестируемого. Четко описанные критерии сильных полюсов признаков позволили значительно упростить диагностику по сравнению с тем, как это делалось по модели А и сократить время определения типа.

Введение дополнительных шкал позволило существенно повысить надежность и сократить ошибки в диагностике. Возможность оперировать любым из 840 образуемых 15 признаками независимых базисов, среди которых базис Юнга лишь один из имеющихся вариантов, позволяет не учитывать спорные или трудно дифференцируемые признаки.

Затем последовал второй эксперимент, в ходе которого был отработан метод диагностики по письменной речи с помощью метода контент-анализа. Это предложение внесла Екатерина Мальская, и мотивы его вполне понятны. Е. Мальская, будучи по типу ЛИИ, не всегда успевала за слишком быстрыми экстравертами и хотела получить более комфортную для себя методику. Логическая часть группы с воодушевлением приняла ее предложение.

Сам Рейнин в первой половине прошлого десятилетия попытался создать тест по признакам, но спустя несколько лет оставил эту затею из-за слишком большого объема работы. Действительно, соционика вышла на такие рубежи, когда только профессиональные исследования могут продвинуть ее как науку и придать ей новое качество.

Сегодня соционика привлекает все больше последователей, и кажется, что их рост происходит в геометрической прогрессии и уже никому не под силу сдержать эту лавину. Немалая заслуга в этом патриарха петербургской соционики Григория Романовича Рейнина.

Тех, кто приходит в соционику сегодня, ждут удивительные открытия про себя и про людей, находящихся каждый день рядом.

Остается вопрос: чем завораживает этот сверкающий бриллиант?

Что же такого привлекательного в соционике, что она не только не умерла в кухонных разговорах, не легла в стол, оставшись рукописью на пожелтевшей газетной бумаге, а все больше захватывает воображение, заставляя тысячи умов биться над ее загадками.

Пожалуй, здесь будет уместным снова дать слово мэтру.

«Простая вроде бы идея о том, что люди разные, получив свое численное воплощение через число 16, превратилась в рог изобилия. Чуть ли не каждый день возникали новые и новые следствия этой идеи, которые получали свое подтверждение на опыте. Знание стремительно разворачивалось в пространстве, захватывая сознание все большего количества людей. Колоссальный объем совершенно разрозненных данных о человеке начинал структурироваться и приобретать отчетливые очертания, укладываясь в простую красивую структуру.

Это завораживало, притягивало и не отпускало. Не отпускает и по сию пору...»

Григорий Рейнин:

©Владимир Миронов 2002-2012